загорается горючий
из под слабости комок,
злободневно превонючий,
утекает в потолок.

подоткрывшаяся чакра
источает горький гул.
обезжиренные пакли
гвоздь вбивают в плоский стул.

чуть заточенному креду
перестанешь доверять.
предаваясь мутно бреду,
уложить терзанья спать?

медитации убого
убаюкивают плоть.
победеневший и пологий
хочешь в клетку ты вколоть

никотиновый ушлепок,
что нашёл ещё давно.
мелких веток ищет топок
бесхребетное бревно.

когда же три буквы звучали так громко,
и взгляд пеленой был истерзан опять?
зачем убедительно чтить честь потомка
и предков гонения тщательно знать?

и вид создавать концентрации точной,
и эхом считать материал в голове.
и льстительно делать себя непорочным,
сгорая в дали в беспощадном огне.

скрывая желание под тенью внимания,
ты пишешь и пишешь, сидишь и мурчишь
про даты, события, людские страдания,
бессмысленно пальцем по парте стучишь.

мелькает сквозь время фантом, полный знаний,
источник всевечного грозного «ой».
шаг вправо, шаг влево, минута признанья,
иначе сегодня ты будешь плохой.

нужда тяготит тяжеленные руки,
прилежное тело твоё учредя.
не хочется? надо, но три громких буквы
молят вырываться, бесстрастно кладя.

укутанный в пледы ночного покоя,
твой дым порождает цветы на полях.
в квартире шумят однотонно обои,
кривая ухмылка лежит на губах.

ты ждал, ты хотел и ты верил, наверно,
что всплески огней вновь живот разорвут.
но думы блуждают на спад постепенно,
где скромно надежды в разлуке ревут.

и с ног сбить пытается тяга к простому,
но вредному, очень искусному злу,
и черти, и бес устремляются в омут,
и я кривлю мозг и конечности гну.

но прорезь сквозь чёрные скудные плачи
врывается в мозг и воюет с собой,
и дни календарные будут иначе,
когда эту прорезь настигнет покой.

когда в твою спину воткнут жёсткий стержень,
когда ты прочувствуешь силу себя,
неиссякаемый ключ-правовержец,
бьющий ремнём тебя, строго любя.

души от души сознание глушат,
памяти клок лезет в горло битком.
в глазах пелена, и заложены уши -
все это похоже на глупый ситком

«ты сильный, ты знаешь, куда ты стремишься», -
твердишь ты в тревожной конвульсии мне.
потише, потише, вдох-выдох, ты дышишь.
выкидывай боль и побудь в тишине.

и снова, и снова капкан мироздания
хватает крутые лопатки твои.
и больно, и колется то осознанье,
что ждут тебя в далях тугие миры.

где снова тягуче, и пленно, и тленно
чужими глазами ты смотришь на мир,
где нету стремления, и слишком забвенно
горит в чужих окнах на улице пир.

пир буйный, счастливый, с отсутствием чувства.
тебя также сильно тошнит от него.
и думаешь: вот оно самое русло.
никто не стремиться достать из него

не скажет никто,на что ты способен.
ты сам понимаешь, ты выше, ты бог
ты сам своим душам и телу подобен
когда нибудь скажешь «я все-таки смог».

и можешь и сможешь, так будь постоянно
уверен- сегодня мир у твоих ног.
барьеры относятся к слову стеклянно.
ты помнишь, что ты - это сам себе бог.